Небытие. Только обрывки мыслей и воспоминаний. Между небом и землёй, полом и потолком. Между верхом и низом камеры Марлен, в которую его засунули. В кромешной темноте, находясь между сном и явью. Пограничное состояние в тишине и спокойствии.
Именно одиночества не хватало, ему не хватало. Всегда кто-то находился рядом. На тренировке, в столовой, в комнате. Несколько месяцев назад он не мог находиться один в собственной квартире, но теперь… Теперь Марлен — спасение.
Подобие глубокого вдоха. Рефлекторно. И не нужно. Жаль, что в первый раз ему не объяснили. Тут вообще мало что объясняли.
В молчании их доставили в аэропорт и загрузили в пустой самолёт. Как только все разместились, пошли на взлёт. Напряжение окружающих передалось и ему с Дмитрием, лишь Тара безразлично смотрела перед собой. Все вопросы игнорировались. Дмитрий встал, собираясь поговорить с Азодом, и нарвался на внезапную реакцию. Парня жёстко усадили на место и пристегнули наручниками. И вновь напряжённая тишина. Приземлившись в Лионе, люди пересели в микроавтобус, дожидающийся прямо на полосе.
И никаких вопросов от таможни или проверок документов. Ни дома, ни во Франции. Высокоуровневое похищение.
Фургон доехал до неприметного здания на окраине. Пять этажей кирпича, разбавленные пластиком окон и блоками кондиционеров. Их завели внутрь, так и не сняв наручники с Дмитрия, и подвели к лифту. В металлический короб поместилась доставленная троица с Азодом и парой сопровождающих. Вопреки их ожиданиям, лифт начал спуск. Самое главное здесь скрыли под землёй. Шестьдесят метров секретов в глубину.
Двери открылись, и их развели по разным комнатам. Постель, шкаф, пара стульев. И отдельная комната санузла. Тюрьма гостиничного типа. Работающее по расписанию освещение. И приходящие люди. Первые дни он ощущал себя в фильме. Злой и добрый полицейские сменяли друг друга, задавая одни и те же вопросы. А потом пришёл Алексей. Максим насторожился, когда новый собеседник протянул ладонь. Он коснулся человека и потянулся к его сознанию. Это позволило сохранить тайну.
Алексей оказался таким же гипнотизёром, суггестом, как и тот, в кафе. Рукопожатие и голос — основа их воздействия.
— Ты будешь говорить правду, – сжимая его ладонь, сказал Алексей.
Максим почувствовал, что готов выдать всё без утайки, и применил навыки владельца против него самого:
— Я буду говорить правду.
Он врал. Ему верили. Оба оставались довольны.
Алексей заходил ещё два раза. И уже не пытался узнать его тайны. Он вербовал. Настраивал на службу. Пытался манипулировать воспоминаниями и подменять желания. Осторожно вливал слова, чтобы Максим хотел быть один из них. И ушёл, не зная, что провалился. Его сменили другие, и на Максима посыпались новые вопросы. Множество разных, иногда другими словами, но с тем же смыслом. И внезапно прекратилось.
Скрежет встающих на место костей распугал воспоминания. Максим поморщился. Дёрнулся, желая почесаться, и обмяк. Марлен не отпустит так рано.
Его оставили на несколько дней. Даже еду просовывали в специальное отверстие в двери. Он сходил с ума от неведенья. Окружение давило, хотелось что-нибудь разбить, кричать. Он уже хотел выломать дверь, проверить, что будет, когда дверь открылась.
Чернокожий лысый мужчина с трудом протиснулся в комнату и посмотрел на Максима. Появилось стойкое желание опустить голову, отвести взгляд. Только не встречаться глазами с этим человеком.
— Меня зовут Зикимо, – неожиданно высоким голосом сказал вошедший. Он подошёл к стул, сел и открыл папку. – Я глава Отдела.
Разговор тяжело складывался. Не только из-за постоянно давящего ощущения вокруг. Беседа велась на английском, а Максим никогда не усердствовал в его изучении. Он не стал искать в трофеях знающих язык. Отнимет много времени. А постоянно меняющееся произношение может вызвать лишние вопросы.
В итоге он согласился. Понимал, что отказ невозможен. Только не после обработки Алексеем.
И начался день сурка.
Пробуждение, завтрак, физическая подготовка. Обед, стрельбище, ужин. Рукопашный бой, несколько часов в Марте, сон. День за днём, неделя за неделей. На протяжении месяцев. До вчерашнего.
В голове прояснялось. Раздался слабый гул, и ощущение падения исчезло. Ноги коснулись твёрдой поверхности. Зная, что последует дальше, он открыл рот. Вязкая жидкость медленно покидала саркофаг. В носу неприятно защекотало, и Максим почувствовал, как лёгкие очищаются от слизи. Несколько мгновений, и наконец-то самостоятельный вздох. Щупальца Марлен заскользили по языку, освобождая желудок. Каждый раз внутренности вяло бурлили. Как собака, провожающая лаем гостей.
Хотя эти ощущения не сравнятся с погружением в Марлен. Когда его притащили в первый раз, никто не удосужился объяснить, что произойдёт. Ему сказали раздеться и встать в саркофаг, похожий на цистерну с дверью. В момент, когда дверь закрылась, отсекая свет, настиг страх. А спустя мгновение он вздрогнул, когда ступней коснулась прохлада. Опустив голову, старался разглядеть, что происходит, ощущая, как паника сковывает мысли. Каждую секунду желеобразное вещество поднималось выше.
Он стучал в дверь, пока мог. Закричал, когда рука завязла в непонятной жидкости. Когда прохлада коснулась задранного подбородка, заплакал. Глубоко вздохнув, задержал дыхания, молясь о спасении.
Горящие болью лёгкие заставили сдаться. Вдох, и слизь заскользила в горло, захватывая свободное пространство, заодно пробираясь в желудок. Когда проклятья и молитвы иссякли, с удивлением обнаружил, что не утонул. Хоть дыхания не было, но кислород исправно поступал в лёгкие. А потом сознание затянул туман. И теперь, каждый раз подходя к Марлен, он на секунду замирал, вспоминая, как утонул.
Саркофаг открылся, и он зажмурился от бьющего света. Ладонь в резиновой перчатке коснулась плеча.
— Аккуратно, – раздался мужской голос. – Шаг.
Он вышел, направляемый владельцем голоса, и остановился. Рук коснулся свёрток. Медленно открыв глаза, развернул и накинул выданный халат. Рядом стоял малазиец, с мягкой улыбкой наблюдая за происходящим.
— Долго я проболтался? – спросил Максим.
— Всю ночь, – ответил Суриани.
— Нехило.
— А чего ты хотел, семь переломов. Про внутренние гематомы вообще молчу.
Максим давно пытался заполучить частичку ДНК Суриани. Такие знания всегда пригодятся. Но больше всего его интересовала способность малазийца. Этот человек мог лечить касанием. В отличие от шарлатанов, показывающих чудеса.
Но Суриани всегда ходил в халате и шапочке. А рыскать по вылизанному лазарету, в котором всегда кто-нибудь дежурит, в поисках волоса Максим не собирался. Последует слишком много вопросов.
Малазиец указал на лавку рядом с душевой:
— Одежда.
Максим кивнул и поспешил смыть оставшуюся на коже слизь. Побочный продукт лечения. Подхватив одежду, он зашёл в душевую. Быстро помылся, оделся в своё и вышел. Суриани не ушёл и что-то записывал на планшет.
Каждый раз, перед тем как нахлынет голод после Марлен, он задавал вопрос Суриани. Традиция двух малознакомых людей, встречающихся каждый день.
— Не помешаю?
— Спрашивай, – местный доктор отвлёкся от записей.
— Марлен справится с любыми ранами?
Малазиец ухмыльнулся:
— От пули в голове нет спасенья. Но оторванную конечность восстановить можно. Если она, конечно, осталась и в нормальном состоянии.
— В смысле? Запихнуть человека внутрь по частям и ждать когда срастётся?
— Нет, – Суриани покачал головой. – По частям не получится. Сначала я приживлю конечность на место. Если это возможно.
— Когда бывает невозможно?
— Ты из фарша корову соберёшь?
Максим покачал головой.
— Вот и я не могу, – сказал Суриани. – Так же я не могу оживить конечность.
— Оживить?
— Представь, что тебе оторвало кисть. Если её положить в лёд, то у тебя будет где-то двенадцать часов, чтобы попасть к обычному хирургу. Если брать меня в расчёт, то есть где-то сутки. Если добавить Марлен, то уже двое-трое.
— Понятно, – Максим хлопнул по животу. – Я пошёл.
— Давай.
Он вышел в коридор и, следуя указателям, дошёл до лифта. Поднявшись на четвёртый подземный этаж, поспешил в столовую. Зайдя, махнул рукой, приветствуя знакомых, и занял очередь. Медленно продвигаясь с подносом вдоль полок с едой, набирал всё подряд. Громко извещающий о пустоте живот заставлял торопиться. Заставив прямоугольник белого пластика тарелками, поспешил за стол. Сел рядом с девушкой и накинулся на еду.
Расправившись с четвёртой тарелкой, обратил внимание на тишину за столом. Сидящие рядом молча наблюдали за его трапезой. На лице Дмитрия сияла довольная улыбка. Раньше он был главным потребителем еды. Но теперь, сравнив количество тарелок перед ним и Максимом, приготовился мстить. Настала его очередь поддерживать шутки про обжорство. Измаил просто ждал, щуря то голубой, то карий глаз. Хитрая улыбка на обрамлённом рыжей шевелюрой лице не предвещала Максиму ничего хорошего. И Ассоль. Единственная переживающая, что человеку станет плохо.
— А ты говоришь, я много ем, – медленно сказал Дмитрий, откидываясь на спинку.
Измаил прикрыл левый глаз, оставляя карий наблюдать за зрелищем набивающего рот Максима:
— Беру свои слова назад. Ты прям Дюймовочка.
— В смысле?
— По сравнению с ним зёрнышко съедаешь.
Максим продолжал жевать. Не мог оторваться, чтобы ответить. Хотя уже чувствовал тяжесть в желудке.
— Отстаньте от него, – сказала Ассоль, хмурясь. – Вы же видите, что с ним.
— А что с ним? – изобразил удивление Измаил.
— Знаю, – хмыкнул Дмитрий. – Он накуренный.
— Не. Всё не так просто…
Максим проглотил еду и, прежде чем продолжить, буркнул:
— Да идите вы…
— Вот видишь, Рыжий, какой он не воспитанный, – Дмитрий повернулся к Измаилу. – Ладно нас послал, а девушку за что?
— Да замолчите уже, – вновь сказала Ассоль.
— Ну уж нет. Я это так не оставлю. Леди, позвольте мне защитить вашу честь, – Измаил встал и, поклонившись девушке, повернулся к жующему Максиму. – Я требую сатисфакции!
— Ого. Это ты где такие слова услышал? – спросил Дмитрий.
— Да видел в одном фильме.
— Порно?
— Угу.
— Тогда ты не правильно уловил смысл.
— Ничё не знаю! Как видел, так и накажу.
Максим закашлял, подавившись.
— А я говорила! – Ассоль принялась хлопать ему по спине.
— Не знал что ты из этих… – прохрипел Максим, рукой останавливая девушку.
— Я не принципиален.
Измаил сел, довольный раздавшимися смешками. Максим решил прерваться и отодвинул тарелку. Лучше добавить позже, когда тяжесть в животе отступит.
— Так с чего такой внезапный аппетит? – спросил Измаил.
— Марлен.
Дмитрий присвистнул:
— Это кто тебя так?
— Ведьма.
— Ёпт…
— Что ты ей сделал? – спросил Измаил.
— Понятия не имею.
Ассоль хмыкнула.
— О, прекрасная, но неразборчивая дама, – Измаил повернулся к девушке. – Чем вызвана такая реакция?
— Почему неразборчивая? – спросил Дмитрий.
— Об.
— Вопрос снимается.
— Да ну вас, – фыркнула девушка.
— Так ты знаешь, почему меня чуть не убили? – спросил Максим, возвращая разговор в интересующее русло.
— Увеличение нагрузок.
Молодые люди внимательно посмотрели на Ассоль.
— Объяснись, – попросил Измаил.
— К стандартным тренировкам Максим уже адаптировался. Надеюсь, ты заметил, что стало легче? – дождавшись кивка, девушка продолжила. — Так что начались усиленные, и тебя вновь начали ломать.
— Зачем? – спросил Максим.
— Марлен улучшает организм, снижая риск опасности, из-за которой к ней попадают, – видя непонимание в глазах ребят, Ассоль пояснила. — Простуда — дополнительный иммунитет. Переломы — укрепление костей. Разрывы мышц – повышение эластичности тканей.
— Она это может? – удивился Дмитрий.
— Да. Вы обратили внимание, что стали сильнее и теперь не так устаёте?
— Бред, – почесал затылок Измаил. – Стоп. Так это и нас ждёт?
— Ну меня и его, – девушка кивнула на Дмитрия, – уже нет. Он и так проходит усиленные тренировки.
— С чего вдруг? – спросил Максим.
— Я тут дольше вас. А он сам попросил, – удивилась Ассоль. – Вы разве не знали?
Ребята посмотрели на Дмитрия.
— В тебе проснулся мазохист? – спросил Измаил.
Дмитрий вздохнул и кивнул на группу, сидящую неподалёку. Измаил присвистнул. Каждый из них превосходил Дмитрия в размерах.
— И что? – спросил Максим.
— Видите, с краю сидит?
— Короткий светлый ёжик? – уточнил Измаил.
— Угу.
Над столом повисла тишина.
— Тебе придётся кое-что объяснить… – на лице Измаила появилась улыбка.
— А ко мне ты баб таскал… — поддержал его Максим.
— Это Моника, – сказал Дмитрий.
Они вновь посмотрели на гору мышц. Брови Измаила взлетели на лоб:
— Так это ещё и она…
Медленно повернувшись, Максим сказал:
— Раньше у тебя были другие вкусы.
Измаил хмыкнул:
— Ну захотелось человеку поэкспериментировать. Платьишко там примерить… или лифчик… Побыть хоть раз слабым полом!
— Может это любовь, – сказала Ассоль, и улыбнулась Дмитрию. – Не обращай на них внимания.
— Точно, – кивнул Измаил. – Как у тебя с Обом.
— Не важно что у меня и с кем, – девушка показала язык. – Нужно помочь Диме…
— Вы не поняли, – Дмитрий исподлобья взглянул на троицу. – Она со мной заигрывает.
— И? – не понял Максим.
— Я хрен знает, как ей отказать.
— Пиздец, – прокомментировал Измаил. – А ты не пробовал сказать, что она страшная?
— Ты бы рискнул?
Измаил посмотрел на Монику:
— Я похож на психа?
— Макс?
— Понятия не имею чем помочь, – пожал тот плечами.
Ассоль усмехнулась.
— Есть что сказать? – спросил Дмитрий.
— Конечно. Это же элементарно.
— Ну-ка — ну-ка. – заинтересовался Измаил.
— Скажи, что ты, как и любой мужчина, будешь чувствовать себя рядом с ней слабым. Из-за этого страдает твоё мужское начало, и поэтому ничего не получится.
Ребята задумались.
— А неплохой вариант, – сказал Измаил.
Максим кивнул:
— Поддерживаю.
— Ладно, так и скажу, – ответил Дмитрий.
— Ну вот и славно, – улыбнулась Ассоль и, бросив взгляд на дверь, резко вскочила. – Ладно, я побежала.
— К латышу своему? – спросил Измаил.
— Не твоё дело.
Девушка взяла свой поднос и, махнув на прощание рукой, ушла.
— Вот и что она в нём нашла? – спросил Измаил, провожая взглядом удаляющуюся фигурку.
— Ревнуешь? – усмехнулся Максим.
— Только кого к кому? – вставил Дмитрий.
— Да идите вы, – отмахнулся Измаил. – Просто не понимаю.
— Чего именно? – раздался голос.
Они обернулись. Максим не видел этого человека со дня прибытия в Отдел.
— Так что не понятно? – спросил Азод, присаживаясь.
— Вот Ассоль, красивая девушка, умная. А спит с уродом, – Измаил покачал головой. – Дура, нет?
— Будь добр, подбирай слова, когда говоришь про мою дочь.
Ребята удивлённо посмотрели на него.
— Твоя дочь? – спросил Дмитрий.
— Вроде того.
— Вроде того? – брови Максима поднялись.
— У тебя был сын, который решил сменить пол? – спросил Измаил
Азод посмотрел на рыжего:
— Ты с головой совсем не дружишь?
— Подождите, – Максим выставил ладонь. – Ей же не меньше двадцати. Азод, сколько тебе лет?
— Больше пятидесяти.
Молодые люди переглянулись.
— Выглядишь на тридцать, – сказал Измаил.
Азод пожал плечами:
— Марлен.
— Кстати, – Максим постарался скрыть любопытство, – кто и когда её сделал?
— Понятия не имею. Когда началась моя служба, она уже была.
— А служба твоя началась?.. – спросил Измаил.
— Лет тридцать назад, – ответил Азод. – А что?
— С трудом верится в подобную технологию, – Максим поморщился. – Машина, которая лечит и улучшает непонятной жидкостью. В которой можно дышать. А то, что ей больше тридцати лет, вообще не возможно.
— Скажи это Владу, – усмехнулся Азод. – А проще спросиьть у Зикимо. Он знает больше любого.
Максим нахмурился. Никто не будет общаться с главой Отдела без необходимости. А задавать такие вопросы — лишь навлечь на себя излишнее внимание Зикимо. Ходить и ощущать постоянную слежку никто не хочет.
— Постоянно слышу эту фразу, – сказал Измаил. – Что она значит?
Азод усмехнулся:
– Тебе фамилия Дракула о чём-нибудь говорит?
— Ты про вампира? – удивился Дмитрий.
— Именно.
— Так их не бывает, – сказал Измаил.
— Скажи это Владу, – улыбнувшись, повторил Азод.
Они замолчали. Ветеран Отдела наблюдал, как молодые люди пытаются осознать новую реальность.
— У меня уже башка гудит, – поморщился Измаил. – Короче, вампиры существуют?
— К сожалению.
— И Дракула?
Азод кивнул.
— И мы их будем выслеживать и убивать?
— Нет.
Максим нахмурился:
— Разве это не наша работа?
— Вампиры — одни из самых опасных тварей, что есть на земле. Они быстрее, сильнее, выносливее любого из нас. И намного превосходят в живучести человека. Так что молитесь своим богам, чтобы не встретиться с одним из них.
— Тогда кто на них охотится? – спросил Дмитрий.
— Смертники.
— Кто? – удивился Измаил.
— Группа сотрудников, занимающиеся именно вампирами.
— А почему… – начал Дмитрий.
— В отличие от родных, они выжили. А когда человек ищет причину случившегося, то может добраться до ответов. Кто-то не верит. А кто-то пропитывается ненавистью и хочет мстить. Мы находим таких людей и учим, как убивать этих тварей. Смертникам терять нечего. Они готовы убивать вампиров любыми способами. Не считаясь с жизнями. А чтобы хоть ненадолго сравняться в возможностях, используют разные ммм… препараты.
— Наркота? – спросил Измаил.
— Стимуляторы, – поправил Азод. – С учётом этого живут они не очень долго.
— Хорошо, вампиры есть, – сказал Дмитрий. – Согласимся, примем как факт и всё такое. Оборотни существуют?
— Ты глаза-то протри, – Измаил толкнул в плечо соседа. – Вон сколько здесь бегает. Либо волк, либо тигр. Зассали, блядь, все углы. Хоть кастрировать начинай.
Азод усмехнулся:
— Ты ещё крестовый поход объяви. А то, что они выбрали такую инкарнацию… способности просыпаются в детстве. Ребёнок со способностями часто изгой, поэтому и хочет быть сильным. А в детстве сила — это страх. Поэтому такой выбор.
— Кошатники и собачники, – сказал Дмитрий. – А есть другие?
— Конечно. Просто они редко показывают свою форму. Иначе ссаться начнут все, – Азод ухмыльнулся. – И это анималисты, а не оборотни.
— Кто? – спросил Измаил.
— Вам пособия выдали? – он дождался кивка троицы. — Вы их открывали?
— Да просто ещё не дошли до этой буквы, – отмахнулся Измаил.
— Она же первая в алфавите, – удивился Азод.
— Я еврей, мы-таки с конца читаем.
— Так что на счёт оборотней? – спросил Максим
— И они есть, – кивнул Азод. – Только с ними проще.
— Чем же? Боятся ультразвука, и нам дадут свисток? – спросил Измаил.
— Нет. Вы их просто не встретите.
— Почему?
— Истреблены на заселённых территориях.
— А на не заселённых? – спросил Дмитрий.
— Есть один труднодоступный остров, который вы не найдёте на картах, где осталось пара десятков особей. Что-то вроде резервации.
— Зачем? – удивился Максим. – Не проще всех перебить?
— Проще, – пожал плечами Азод. – Только тогда не перебили. А теперь не считают нужным.
— Почему?
— Гринпис лютует, – Измаил выставил ладони в сторону ребят, призывая молчать. – Тихо. У меня вопрос. Что на счёт зомби?
— А что с ними? – удивился Азод.
— Они есть?
— Как только мёртвые начнут вставать из могил, я тебе сообщу.
— Нету?
— Ни одного зарегистрированного случая.
— Ща прям обидно стало, – изобразил грусть Измаил. – А Вуду и тому подобное?
— Брехня, – поморщился Азод. – Там живому человеку дают настои, замедляющие пульс и дыхание. Он вроде как умирает, а потом встаёт из могилы. Гипноз, сила внушения, наркотики. Ничего особенного.
— Убедил.
— Азод, – Максим кивнул на Дмитрия, – почему нас так разделили?
— В смысле?
— Ну, у меня и Рыжего оперативная подготовка. – он кивнул на друга. – У Димы силовая.
Азод хмыкнул и откинулся на спинку стула. Максим заметил, что ему приятно делиться знаниями. Хоть и пытается это скрыть.
— Начнём с простого. Оперативник должен быть обычным и незаметным. Вести слежку, собирать информацию, – он развёл руки, показывая ширину плеч Дмитрия. – Вы представляете, насколько он выделяется даже среди нас?
— Это да… – сказал Максим, разглядывая друга, заново оценивая размеры.
— А сложное? – спросил Дмитрий.
— Тестирования, – ответил Азод. – Вы же помните, сколько с вами беседовали?
Все трое кивнули.
— Так вот, говоря тезисами, Дмитрий лучше раскрывает потенциал в команде. Вы — работая в одиночку.
— Чёт я не понял, – Измаил почесал затылок. – Мы же все в Интерполе. Одна команда и всё такое. И будем работать одни?
— Чаще всего, – кивнул Азод. – Хотя вам и будут помогать наши следаки на местах.
— Тогда зачем это разделение?
— Проведу аналогию. Когда нужно сделать операцию, вызывают хирурга. Одного, двух, кучу дополнительного персонала. Конечно, иногда операция серьёзная, и требуется больше хирургов. Вот только они бесполезны, когда есть крупномасштабное заражение. Тогда вызывают армию, вводят карантин, запрещают въезд и выезд из города. Сравнение понятно?
Молодые люди кивнули.
— Азод, – Дмитрий нахмурился, – как так получается, что всё это остаётся незамеченным?
— Потому что люди не хотят замечать.
— У меня в голове что-то хрустнуло, – поморщился Измаил. – Как это, не хотят?
— Ты часто обращаешь внимание на свою тень?
Измаил посмотрел под ноги. Собрался ответить, но закрыл рот и задумался.
Азод усмехнулся:
— Если бы я не сказал, ты бы вообще про неё не вспомнил. Так и с нами. Люди не хотят замечать таких, как мы. Только в детстве. Истории про магию, ведьм, чудеса. Секретные базы, сверхлюди. А потом мы вырастаем. Взрослый человек не должен верить в детские россказни. Поэтому и перестаёт обращать внимание на тени. Лишь изредка замечая, когда прячется от солнца. Так что мы и есть тени этого мира.
Дмитрий вздохнул:
— Сейчас бы пива. А то и у меня хрустнет.
Молодые люди задумались. Максим вздрогнул, когда Азод вновь сел рядом. Пока они переваривали информацию, он успел сходить за кофе.
— Кстати, вы нашли того урода? – спросил Максим.
— Которым дыру у тебя в стене пробили? – уточнил Азод и покачал головой. – Скрылся.
— Получается, он жив?
— Ага.
— Скажи это Владу… — сам себе пробормотал Максим.
— А кто такая Тара? – спросил Дмитрий. – И что значит Создатель?
— Тара… Вы заметили, что она, – Азод усмехнулся, — несколько странно себя ведёт?
— Нееет, ты чтооо! – Измаил широко открыл глаза. – У Макса нормальная баба. Все же глазеют в стену по полдня, и молчат, когда к ним обращаются.
— Она не моя баба, – устало сказал Максим.
Кто-то пустил слух, что Тара — его девушка. И теперь ему каждый день сообщали о её выходках. То она замирала в какой-нибудь комнате и могла простоять так долгое время. То брала без спросу чей-нибудь гаджет и разбирала. Правда, после сборки обратно, все отмечали, что работать стало лучше. Максим уже не раз выслушивал упрёки от инженерного управления. Девушка особенно любила лезть в их разработки.
В конце концов, он договорился с начальником технического управления, и Гюнтер выделил Таре место для работы. Сначала его подчинённых раздражало присутствие умалишённой. Но, исправив и улучшив пару моделей, девушка приобрела авторитет. Теперь инженерный отдел проверял свои наработки у неё. И Тара всегда могла что-то добавить.
— Да-да, продолжай так думать, – Измаил перегнулся через стол и похлопал его по плечу. – Она же со всеми способна нормально общаться. Особенно если ты её об этом не попросишь.
— Это нормальное поведение для Создателя, – сказал Азод, переключая на себя внимание. – У подобных людей что-то вроде импринтинга.
— Чего? – спросил Дмитрий.
— Когда цыплёнок вылупляется, первый кого он видит, становится для него матерью. Что-то подобное есть у Создателей. С ними всегда есть человек, которого они слушаются. Который за ними следит. Видимо, Максим был первым, кого она увидела после гибели брата.
— Охренеть, – пробормотал Измаил.
— Здорово. Вы получили ценного сотрудника и всё такое. Но это не повод для нашего похищения, – сказал Дмитрий.
— Любой Создатель уникум. В голове у Тары находятся знания, за которые можно устраивать войны. Вспомните перчатку, которой она саданула забинтованного. Наши инженеры провели тесты. Обычного человека должно разорвать на части и одновременно поджарить.
— И теперь она напридумывает оружия, и мы всех победим? – спросил Измаил.
— Может быть, – Азод пожал плечами. – А может, нет. Прошлый Создатель улучшил Марлен. Изменил вид саркофагов и добавил ещё один. Надеюсь, Тара тоже это сделает.
— Так, а при чём здесь мы? – настаивал Дмитрий.
— Ты не находишь странным, что Тара свалилась именно в его квартиру? – Азод кивнул на Максима. – Сегодня он вмешивается в нашу операцию, а на следующий день на него валится Создатель. Неудивительно, что к вам появились вопросы.
— А что стало с тем Создателем? – после недолгого молчания спросил Максим.
— Не знаю. Он пришёл с сопровождающим. Провозился месяц с Марлен и пропал.
— Куда?
— Уточни у Зикимо.
— Кстати, вот и он, – удивлённо сказал Измаил.
Чернокожий гигант зашёл в столовую и огляделся. Увидев их, подошёл и сказал Максиму:
— За мной.
Развернулся, не дожидаясь ответа, и пошёл на выход. Максим бросил непонимающий взгляд на оставшихся и поспешил за главой Отдела.
Он догнал Зикимо и осторожно спросил:
— Что случилось?
— Надо успокоить Тару, – ответил тот, не оборачиваясь.
Больше вопросов Максим не задавал. Его устраивало молчание во время пути. Не приходится терпеть взгляд Зикимо.
Они дошли до лифта и спустились на минус шестой этаж. Шли мимо дверей мастерских и лабораторий, в сторону инженерной. По мере приближения всё отчётливее становился шум. Грохот падающего железа, женский крик и мужские возгласы. Они подошли к открытой двери, у которой замерли охранники.
— Нет! Нет! Нет-нет-нет-нет! – донёсся голос Тары.
Раздался мужской вскрик и звон железа по камню. Максим осторожно заглянул внутрь. Тара стояла с молотком в правой руке лицом к двум мужчинам, явно из силовой группы. Левой она схватила железку со стола и приготовилась к броску. Инженеры во главе с начальником стояли у дальней стены, с интересом наблюдая за происходящим.
Максим с удивлением рассматривал высившуюся конструкцию, которую самоотверженно защищала девушка. Это явно не было закончено. Металлический каркас, висящие тут и там провода и трубки. Кресло оператора в туловище.
Над ними возвышался остов человекоподобного робота. Три метра не обшитого бронёй железа. Две толстые ноги, кабина в туловище и две руки.
— Что это? – пробормотал Максим.
— Что ты и просил, – ответил Зикимо и посмотрел на парня.
— Я такое не просил.
— Допускаю, что не прямым текстом, – кивнул чернокожий. – Но ты обмолвился при ней о чём-то подобном.
Максим задумался. Старался вспомнить каждый разговор с Тарой. Или те, при которых она присутствовала. И замер, вспомнив их первую совместную трапезу после допроса. Зикимо заметил, как изменилось лицо парня:
— Вспомнил?
— Да. Вы нас только взяли. Мы сидели в столовой…
— Мы?
— Я, Тара, Дима.
— Продолжай.
— Я рассказывал Диме про кафе. Ну, где я с Азодом встретился. Там парень был, каменную броню сделал. Вот мы и обсуждали, как здорово иметь что-то подобное…
— В её присутствии, – Зикимо указал на Тару, – нужно следить за тем, что говоришь.
— Так мы не знали, кто она!
— Теперь знаешь, – чернокожий кивнул на девушку. – Успокой её. Мы должны это забрать.
Максим кивнул и направился к миниатюрной защитнице. Силовики отодвинулись, пропуская его к девушке. Медленно приближаясь к темноволосой фурии, он старался говорить спокойным голосом:
— Тара, привет.
Девушка бросила взгляд на Максима и продолжила следить за силовиками.
— Тара, это я, – наконец её взгляд сосредоточился на парне. – Всё в порядке. Эти люди не сделают ничего плохого.
— Они забрать! – Тара погрозила молотком мужчинам.
— Что они хотят забрать?
— Голем.
— Голем? – повторил Максим и посмотрел на возвышающуюся конструкцию.
— Твой голем.
— Эээ… спасибо. Он такой большой и красивый. Только мне не нужен голем.
Девушка нахмурилась:
— Не нужен?
— Мне нет. Но вот этим людям, – Максим указал на замерших мужчин, – он пригодится. Давай отдадим?
— Отдадим? – тихо повторила Тара.
— Да. Его заберут. Это нормально. Ничего страшного. Хорошо?
Она кивнула. Максим забрал молоток и положил на стол. Ему было печально видеть тускнеющий взгляд Тары. Разум впадал в спячку, оставляя послушную оболочку. Осторожно потянув девушку за руку, он увел её от «голема».
К Зикимо подошёл начальник управления. Показывая на железную конструкцию, Гюнтер что-то высказывал главе Отдела. Максим поморщился, жалея, что не понимает немецкого, на котором вёлся разговор. Смотря на них, у Максима появилась шальная идея. Посмотрев на Тару он тихо сказал:
— Хотел бы я понимать другие языки.
В глаза девушки медленно возвращался свет. Максим потянул её за собой, уводя из комнаты. Сначала ей надо поесть. К тому времени как они вернутся, всё успокоится и посторонние уйдут. И Тара сможет заняться новым устройством. Остаётся надеяться, что оно будет не таким большим. Хотя, если что-то случится, никто не сможет его обвинить. Мало ли что Тара услышала.
