Азод вышел из кабинета Зикимо. Сделав пару шагов, он остановился и задумчиво посмотрел на зажатые в руках вещи. Хмыкнув, убрал во внутренний карман пиджака небольшую книжку, испещрённую записями, и нить ожерелья с новой застежкой. Его попросили о странном. Хотя вся служба далека от нормальности. Не задание, а так, личная просьба главы Отдела. И ему не дали выбора.
Пройдя по коридору, он зашёл в лифт и нажал кнопку первого этажа. На середине пути кабина остановилась, чтобы принять нового пассажира.
— О, вернулся, – удивился Дмитрий, входя. И тут же смущённо произнёс: – Эм, соболезную.
— Спасибо.
— Как прошло?
Азод недоумённо посмотрел на парня:
— Нормально.
— Ты сейчас наверх?
— Да.
— Тогда нам по пути. А потом?
— Дела.
— Задание?
— Вроде того.
Теперь Дмитрий удивлённо посмотрел на собеседника. Не услышав продолжения, он сказал:
— Ты, кстати, слышал? Его выпустили.
— Кого?
— Макса.
— Слышал.
— Пиздец, да?
— Почему?
— А разве нет? Мало того, что он устроил в Питере, так ещё и этим оказался… как его…
— Конвергент.
— Точно, – кивнул парень. – Его бы засадить на подольше.
Азод кивнул:
— И тебя заодно.
— Я тут причём? – нахмурился Дмитрий.
— А причём здесь Питер?
— Он же гражданских…
— Во-первых, доказательств нет. Там могло происходить всё, что угодно. А во-вторых, ты сам недавно убивался из-за ПЛОТа.
— Как ты тогда сказал, мы правильно всё сделали.
— Так же, как и Максим.
— Что-то сомневаюсь.
— Ты хоть представляешь, что он остановил?
— Ну, оборотня.
— Не нукай, – поморщился Азод. – Городу повезло, что всё так быстро и спокойно закончилось.
— Спокойно?
— Почитай про чуму, а потом представь, что у неё выросли ноги.
Дмитрий усмехнулся:
— Прям так серьёзно.
— Хуже, – Азод покачал головой. Его утомлял разговор с этим увальнем.
— А не смущает, что он в голову мог к тебе залезть?
— Нет.
— Почему?
— Он не «залазил».
— Откуда такая уверенность?
— Я спросил.
— Мало ли, что он сказал.
— Не вижу оснований сомневаться.
— Понятно, – парень закатил глаза. Азод увидел это, но предпочел не реагировать. Дмитрий продолжил: – Кстати, что с забинтованным?
— С кем?
— Ну, тот, которого в Праге взяли. Ещё к нам в квартиру вломился.
— Да ничего. Сидит.
— Просто сидит?
— Да.
— И что говорит?
— Ничего.
— А не пробовали его разговорить?
— Пытать что ли? – усмехнулся Азод.
— Ну нет, наверное… Но можно же что-то вколоть, чтобы заговорил. Или мозгоправа заслать.
— Не поможет.
— Почему?
— У него языка нет, – посмотрел на собеседника Азод. – Вырезан. Под корень.
— А заставить написать? Руки-то на месте.
— Пробовали. Результат так себе.
— В смысле?
— Его спрашивают: кто ты? Пишет — я. Кто послал? Хозяин. Что за хозяин? Хозяин. Как выглядит? Как Хозяин. И так по кругу. Сплошной Хозяин.
— А Тару зачем пытался убить?
— Приказали.
— Хозяин?
— Угадал.
Дмитрий хмыкнул.
— А что за способность у него? С этими бинтами?
— Никто не понимает. У всех сложилось впечатление, что это ммм… оружие.
— Оружие?
— Да. По крайней мере, никто не слышал о подобной дополнительной возможности.
— А он не сбежит? Вырвет решётку или что-нибудь вроде того.
— Может попытаться. Только один раз.
— Почему?
— В целях сдерживания ему на шею прицепили ошейник. Ничего особенного, просто, если выйдет за пределы контура, раздастся небольшой взрыв.
Дмитрий удивлённо посмотрел на Азода:
— Сурово.
— Необходимость.
— Тара придумала?
— Нет, старая разработка.
— Это для кого?
— Когда не было ПЛОТа, сдерживали «кротов».
— Мда…
— Кстати, как она?
— Тара? Да нормально, – махнул рукой Дмитрий. – Что с психованной будет.
— Как отреагировала, что Максима здесь не будет?
— Да никак. Зикимо притащил её в камеру к Максу. А он убедил её слушаться шефа, пока будет в отъезде.
— Умно.
— Только она всё равно странная.
— Так и должно быть.
— Не. Она ещё чуднее стала. Помнишь, зависания постоянные? Теперь она после них как будто в панике.
— Это нормально.
— Почему?
— Ищет Максима. Понимает, что его не будет, испытывает страх и вспоминает, что есть временная замена.
— Откуда знаешь?
— Просто знаю.
Двери лифта открылись, и они вышли в коридор. Дмитрий махнул рукой:
— Ладно, я побежал, меня ребята ждут. Проводим Андрея на заслуженный отдых.
Азод кивнул. Имя ни о чём не говорило, а узнавать подробности не было желания.
— Кстати, меня повысили, – бросил через плечо парень.
— Поздравляю, – тихо сказал Азод и направился к выходу.
Реакция понятна. Но он не ожидал её так скоро от Дмитрия. Слишком быстро на Максима навесили клеймо. И не стоит особого труда догадаться, кто за это ответствен. Хоть парень и не причём, но Об не смог простить смерть Ассоль. Даже пытаться не будет. А создать Максиму образ извращенца, обманом добывающего чужие секреты, не составляет труда. И все поверили. Каждому есть что скрывать.
Зато теперь ясно, почему его отец каждый раз выполнял контракты. Вряд ли ему это удавалось легко. Но он имел преимущество: десятки, сотни, возможно, тысячи чужих способностей. И успешно скрывал их. Передал навык сыну. Если бы не стечение обстоятельств… Незнание, жажда мести, чувство вины за смерть Ассоль и усталость заставили раскрыться. Что будет теперь, не знал никто. Но Зикимо поступил мудро, убрав Максима из здания Отдела.
Азод остановился у нужного дома. Недалеко от штаба, всего полчаса пешком. Простое кирпичное здание в пять этажей, ничем не отличающееся от соседей. Хотя квартиранты здесь селились редко. И только из числа сотрудников. Такие временные жилища есть по всему миру, хоть и не в каждом городе. Специально, чтобы оперативник отлежался и передохнул. Переждал опасность. Скрылся от преследования.
Он поднялся на третий этаж, подошел к двери и постучал. Через минуту тишины ещё раз. И не дождавшись реакции, поступил как мальчишка: прислонился ухом к тонкому дереву и замер, стараясь уловить хоть какой-нибудь звук. Отпрянув от двери, Азод вздохнул и несколько раз ударил кулаком. Грохот разнесся по всему подъезду. Но и в этот раз никто не открыл. Зато он услышал лёгкий шорох в соседней квартире.
Так и не дождавшись ответа, Азод подошёл к двери, за которой раздавался шум, и постучал. Его действия опять не удостоились ответа. Скрипнув зубами, он бухнул кулаком и прорычал:
— Открывай.
Спустя несколько секунд раздался звук отпираемого замка, и дверь распахнулась. Перед оперативником стоял напряжённый мужчина, под два метра ростом, бугрящийся мышцами. Кинув быстрый взгляд на площадку за спину Азода, бугай спросил:
— Чё?
Вздохнув, оперативник достал удостоверение. Охранников не предупредили о его приходе. Лучше сразу показать, кто он, чем нарываться на выяснение отношений. Здоровяк внимательно изучил документы и, чуть посторонившись, кивнул внутрь квартиры:
— Заходи.
Азод прошёл коридор и оказался в комнате. В центре, рядом с работающим телевизором и разобранным диваном, в напряженной позе застыл ещё один мужчина. Такой же огромный, как открывший дверь. Кивком поприветствовав второго охранника, оперативник медленно обвел взглядом комнату.
Холостяцкий наблюдательный пункт. Так он мог охарактеризовать увиденное. Один диван на двоих. Пока кто-то наблюдает, второй отсыпается. Судя по огромному мусорному пакету у стены, набитому пустыми коробками, готовкой они себя не утруждали, а просто заказывали еду из ближайшего кафе. Несколько пустых винных и пивных бутылок давали понять, что охранники воспринимали происходящее как некий период отдыха. Чуть в стороне от телевизора стоял монитор с разделенной на четыре квадрата темной картинкой. Видимо, присутствия двух охранников рядом посчитали недостаточным, и в соседней квартире установили видеонаблюдение. Наконец из-за спины Азода раздался голос:
— Свои.
Стоящий в центре мужчина тут же расслабился и сел на диван. Видимо, приход оперативника оторвал его от просмотра телепередачи.
— Я Эдвин, — сказал открывший дверь и махнул на второго. — Он Ватли.
Азод кивнул на стену, за которой располагалась нужная ему квартира:
— Что с парнем?
Эдвин бросил взгляд на монитор:
— Нормально, вроде. А что?
– Не открывает.
— И что? – пожал плечами охранник. – Просто в отключке валяется. Если что, у нас ключ есть.
— В отключке… — удивлённо повторил Азод и протянул ладонь. — Давай ключи.
— Зачем?
— Дай мне ключ, — прорычал оперативник.
Эдвин смерил его взглядом, поморщился и, вытащив из кармана связку, протянул оперативнику:
– Держи.
Азод убрал ключи и долгим тяжёлым взглядом посмотрел на охранников и спросил:
— Почему он в отключке?
Раздался смешок Ватли. Эдвин криво ухмыльнулся:
— Да он как всегда.
— Что как всегда?
— Вечером напился и вырубился.
— Напился? – нахмурился Азод.
— Ну да, — повернулся к ним удивлённый Ватли. – Он же, как сюда попал, на вторую ночь с бутылкой в обнимку уснул.
— Где берёт?
— Что?
Оперативник выдохнул через сжатые зубы. Из глубины поднималось раздражение на двух идиотов. Стараясь, чтобы голос не срывался на рык, он спросил:
— Откуда он берёт алкоголь?
Эдвин пожал плечами:
— В магазин ходит.
— Один?
— Не, — сказал Ватли. – Всегда кто-нибудь с ним.
— Заодно и себе берёте, — перевёл взгляд на пустые бутылки Азод.
— И что? – охранник кивнул на тёмный монитор. – Всё равно делать нечего. Тем более, мы в свободное время.
Эдвин кивнул:
— И ему никто не запрещал. Да и нас не предупреждали. Так что пусть бухает. Если подохнет, никто и не заметит.
Азод кивнул. Он медленно опустил руку к поясу и открутил крышку фляги. Охранники недоумённо переглянулись. Ватли открыл рот, но подавился словами. Разъярённый оперативник начал действовать.
Тонкой линией вода из фляги метнулась вверх и тут же вниз, к ногам стоящего рядом Эдвина. Быстрый удар по ногам слева и в голову справа. Грохот упавшего тела. Ватли вскочил и потянулся рукой к поясу. Часть воды, подчиняясь Азоду, тут же метнулась ко второму мужчине. Прозрачный жгут ударил по глазам, и человек, забыв об оружии, заскулил и прикрыл руками лицо. Тут же последовал удар под колени. Оборвавший крик лязг зубов захлопнувшейся челюсти и грохот очередного падения.
Не давая охранникам прийти в себя, Азод равномерно поделил воду и направил к лежащим. Оба сгустка просочились между полом и телами. Он раскрыл сжатые в напряжении ладони и, следуя его воле, под охранниками развернулись полотна. Такими же он пытался сдержать ликантропа. Только в тот раз не давал противнику встать, а теперь…
Водяные плёнки истончились и обвились вокруг рук и ног, продолжая обволакивать грудь и не трогая голову. Злым движением рук Азод указал на ближайшую стену. Последовавшие друг за другом удары тел заставили комнату вздрогнуть. В телевизоре что-то щелкнуло, коротко вспыхнуло. Изображение мигнуло и пропало, в воздухе повис запах горелой пластмассы.
Охранники зашевелились, приходя в себя после удара. Эдвин тут же зашарил взглядом, ища способ вырваться. Ватли щурил слезящиеся глаза и не сводил взгляда с напавшего:
— Какого…
Не давая продолжить, вода поднялась и маской обволокла лица, перекрывая доступ кислорода. Спустя минуту, когда в глазах бьющихся силовиков заплескалась паника, Азод позволил вздохнуть. Пленка соскользнула с лица и распределилась по груди. Тяжело дыша, охранники внимательно смотрели на стоящего перед ними человека. Завладев вниманием, оперативник прорычал, не сдерживая злобу:
— Вы, дебилы, хоть понимаете, что могло произойти?
Он резко опустил руки, охранники тут же рухнули на пол. Прежде чем раздалось хоть слово, Азод вскинул ладони, и силовиков впечатало в потолок. Раздался сдавленный кашель, вниз посыпалась отколовшаяся краска.
— Ты… — Эдвин зашелся в кашле. Спустя десяток лающих секунд он прохрипел: — Ты ебанулся?!
— Нет, – Азод вновь опустил руки, и охранники рухнули на пол. И тут же вновь устремились к потолку. – Это ты со своей «подружкой» ебанулся.
— Сука, — взвыл Витан. — Опусти нас!
— Без проблем.
Ругательства застряли в лязгнувших челюстях, охранники вновь оказались на полу. По комнате разлетелся стон, когда они почувствовали, как их подкидывает вверх. Вновь стук тел и едва слышная дробь осыпающейся краски по полу.
— Ты, сука, в камере сгниёшь! – на губах взбешённого Ватли проступила слюна. – Я тебя лично навещать буду! Обе руки сломаю! Слышишь?! Каждую, сука, кость!
Азод поморщился, и на лицо крикуна опять наползла маска:
— Готов поспорить, кто именно из нас сгниёт в камере.
— Что? – не спускал с него взгляд Эдвин.
— Успокой этого придурка, — кивнул на Ватли оперативник.
Лицо силовика вновь освободилось от плёнки. Как только кашель утих, Эдвин зарычал на открывшего рот соседа:
— Тихо!
— Я эту суку…
— Заткнись, я сказал!
Наконец в комнате повисла тишина.
— А теперь слушайте меня, – Азод не обращал внимания на полные ненависти взгляды. — Как только руководство узнает, в каком состоянии пребывает ваш подопечный и что вы этому потворствовали, вам достанется одна камера на двоих. И никто за вас не вступится.
— С чего вдруг? – спросил Эдвин.
— Ты в курсе, что парень может?
— Да.
— А почему он оказался в карантине?
— Тоже.
— Ну, так расскажи мне, недоразвитый ты мой, с чего вдруг по улицам разгуливает человек, способный в любой момент перевоплотиться в зверя. А по ночам он вообще невменяем! Вы захотели эпидемию?!
Болтающиеся под потолком мужчины уставились на Азода. Он видел, как в глазах охранников появляется понимание. Да, парня выпустили из карантина, но никто прямо не сказал, что он безопасен. Об этом мог знать только Зикимо, все остальные лишь догадывались. А они позволяли накачиваться алкоголем потенциальному оборотню.
Он хмыкнул, видя, как на их лицах проступает страх. Они обосрались. Пока только фигурально. Ведь если бы Максим превратился в зверя… А когда узнают, что они ему позволяли, даже с учётом того, что ничего не случилось, их как минимум выпнут со службы. Ватли облизал пересохшие губы:
— Азод, дружище…
— Я тебе не «дружище», – перебил оперативник, и под силовиками пропала удерживающая плёнка. Он дождался, когда рухнувшие охранники встанут. – Собирайте вещи.
Он набрал номер Сохи:
— Это я.
— Что случилось?
— Ты в курсе, чем я занят?
— Да, Зикимо заглядывал.
— Скоро в штаб вернётся пара дебилов, – он посмотрел на стоящих с опущенными головами мужчин. Никакой жалости к ним он не испытывал. – Напишут рапорт.
В трубке раздался тяжелый вздох:
— Что они натворили?
— Парень всё время под градусом.
— Они его спаивали?!
— Нет, просто разрешали. А провожая в магазин, и себе прихватывали.
— Эээ… А они в курсе, кто он.
— Да. Но дошло до них только сейчас. Это и есть самый пиздец.
После недолгого молчания Соха ответил:
— Отправляй их сюда. Комитет по встрече я им организую.
— Тогда до связи, – Азод перевёл взгляд на побледневших мужчин. – Вас ждут в штабе. Для очень серьёзного разговора.
Не дожидаясь ответа, он развернулся и вышел на площадку. Недоделанные. Даже если им никто не объяснил, на что способен Максим, то нужно думать самостоятельно. Как минимум их должно было заинтересовать, почему к сотруднику приставляют охрану. Или всё-таки объяснили, но они не поняли? А может, не посчитали серьёзным.
Он открыл дверь квартиры Максима ключом и вошёл. В прихожей стоял полумрак. В нос ударил спёртый воздух с привкусом чего-то кислого. Здесь явно не часто проветривали. Где-то со стороны раздавались мелодичные равномерно повторяющиеся сигналы. Азод огляделся и увидел выключатель. Нажал. Лампа на потолке осталась безразлична. Нет электричества? Тогда почему в соседней квартире есть?
Осторожно ступая, чтобы не упасть, он прошёл в комнату и замер на входе. На стене виднелись очертания прямоугольника телевизора. Тщательно занавешенные шторы, не оставляющие шанса даже тончайшему лучу солнца пробиться. Единственное светлое пятно в центре — от расстеленной кровати. И большой ком белья на полу рядом.
Очередной щелчок выключателя, и тот же безжизненный ответ. От комка белья послышался тихий всхрап. Азод медленно подошёл, осторожно толкнул ногой. Из глубины уродливого кокона послышался недовольный стон.
— Вставай.
В ответ тишина. Он пригляделся к мерно вздымающемуся от дыхания укрытию и покачал головой. Вздохнув, Азод продолжил осмотр. Он прошёл на кухню, где также старательно прикрыли материей окна. На столе рядом с плитой — ряд выкрученных ламп. Боязнь света? Или простое желание находиться в темноте?
Холодильник заливался сигналом, привлекая внимание сигналом открытой двери. Единственный источник света во всей квартире. На небольшом столе у окна и на полу — нагромождение пустых бутылок. Пивные, винные, чего-то ещё покрепче.
Осторожно перешагивая стеклянный мусор, он заглянул в холодильник. Кроме свёртка бумаги с засохшими бурыми потёками, ничего нет. Осторожно развернув, чтобы не испачкаться, Азод поморщился от запаха. Мясо. Уже начавшее протухать. Сколько этот кусок так пролежал? Он захлопнул дверцу, обрывая музыкальную жалобу. Двигатель тут же радостно заурчал, накачивая холод. Казалось, что по стенам холодильника прошла дрожь облегчения.
Парня тянет на сырое мясо? Какие-то последствия встречи с ликантропом? Или это банальная неряшливость? Хотя кто может просто забыть и оставить тухнуть кусок мяса… И почему больше ничего нет?
Азод оставил размышления на потом и подошёл к ванной комнате. Он открыл дверь и тут же отпрянул. Создалось впечатление, что настоящее облако мерзкого запаха мочи и застаревших фекалий вырвалось наружу. Кашляя, он закрыл дверь и вернулся на кухню. Бесцеремонно содрав с окон шторы, распахнул створки и глубоко затянулся свежим воздухом.
Зикимо предполагал что-то подобное. Парень сломался. Что могло повлиять? Смерть Ассоль, его перевоплощение и возможное убийство гражданских, тюремное заточение. Вариантов хватает. Единственная ошибка — когда допрос попытались вести суггесты. Он до сих пор не мог понять – зачем?
Парень моментально перенимал их способности, ведь им тоже нужно прикосновение, и направлял против владельцев. Странное противостояние заканчивалось ничем. Выдыхались оба. И когда присылали нового, всё повторялось. Максим даже умудрился запугать нескольких, рассказывая подробности их жизни. Некоторые оказались настолько омерзительными, что в камерах появились новые постояльцы. Парень остался наедине с истязающими мыслями. Люди, которых он считал если не друзьями, то хотя бы неопасными для себя, в итоге оказались почти врагами. И теперь он видел опасность во всех.
Направить Азода — правильное решение. Становилось понятно, на что рассчитывает Зикимо. Единственный человек, который никак не изменил отношение к парню – многое повидавший оперативник. Никак не воздействовал и не пытался. И в чём-то понимал его. За долгую жизнь и службу он видел многое и научился полагаться на разум, а не чувства. Имело значение и то, что Максим чувствовал вину перед Азодом. И теперь старый оперативник становится посредником между Отделом и изгоем.
Он хмыкнул. Отношение сотрудников к парню можно описать несколькими словами. И все они будут нелицеприятными. Здесь точно не обошлось без Оба. Обозлённый на весь мир латыш растрепал о парне. В выгодном для себя свете. Постарался убедить в своих мыслях как можно больше людей. Ему удалось.
Воля толпы всегда сильнее правды одиночки. И это не может не сказаться на отношениях внутри Отдела. Силовики и раньше недолюбливали оперативников. Сейчас же у них появилась неплохая цель для ненависти. Руководство освободило сотрудника с очень полезным навыком. Оперативника, замешанного в чём-то кровавом. И никто не спешит рассказать подробности. Либо сухие отчетные строки, либо информация от Оба. И человек с шакальими замашками не упустил шанса.
Хоть сомневаться в решениях руководства не принято, но… Никто так и не привёл аргументов того, что парень безопасен. И внутри силовиков зарождалась злость. Они теряли бойцов, разгребали проблемы. А замаранного оперативника выпустили без проблем. Никому из них такого бы не простили. Азод вспомнил о двух охранниках и понял, что их публичное наказание только усугубит вражду. После тяжелого вздоха, он достал телефон:
— Соха, опять я.
Усталый голос спросил:
— Что ещё они натворили?
— Ничего. У меня к тебе вопрос. Ты уже передал по ним информацию?
— Только собрался. Сам понимаешь, дел…
— Хорошо. Не сообщай Зикимо.
В трубке несколько секунд раздавалось напряженное молчание. Наконец координатор осторожно спросил:
— Что ты задумал?
— Разрядить обстановку.
— Поясни.
— Нужно передать информацию по этим двум дебилам их непосредственному руководителю. Пусть он разберётся.
— Зачем?
— У бугаёв к нам всегда есть претензии. Произошедшее в Португалии ещё не забыто. Сейчас, со всем происходящим, у них появятся лишние причины ополчиться на нас. А теперь представь, что будет, когда из-за меня посадят эту парочку?
— Вот ведь… — Соха проглотил ругательство и выдохнул. – Ладно. Допустим, я придержу эту инфу и отошлю только их командиру. Если наказание будет… скажем так, если оно вообще будет? Или если Зикимо узнает?
— Наказание будет по заслугам, там тоже не идиоты. А на счёт Зикимо… думаю, поймёт, из-за чего так сделали. Главное, чтобы узнал не сразу. А потом будет поздно.
Вновь Соха замолчал. Азод представил, как координатор обкатывает в мыслях его предложение и, наконец, кивает. В трубе раздалось:
— Ладно. Отправлю их командиру. Пусть разбирается.
— Хорошо.
Он убрал телефон и, выглянув в окно, посмотрел на улицу. Предстоит заняться парнем. Даже если Азод догадывается о плане Зикимо. Даже если из-за этого не хочется… Проблема не в том, кем именно является Максим. Просто… нужно будет раскрыться. А он ещё не решил, насколько этого хочет. Но глава Отдела молодец. Понял, что старый оперативник не только не винит парня, но и видит в нём что-то. Возможно, даже продолжение себя. И ему нужно выговориться.
Тем более, после того, как решил вернуться туда, где осталась женщина, подарившая ему ребёнка. Дочь, которую он не знал большую часть её жизни. Ассоль, которую никогда не считал роднёй. Девушка, которая так и осталась для него лишь сумбурной девчонкой, делающей всё наперекор. Для него она была лишь очередным молодым сотрудником, возомнившим слишком много о себе.
Но этот взгляд. Женщина, которую он когда-то знал… Она поняла, зачем он вернулся. Ни капли слёз. Никаких проклятий. Лишь взгляд, полный безграничной печали и разочарования. Она ни разу не назвала его по имени. За всё время, что он там находился, она обращалась к нему как к пустому месту. Как к человеку, который не смог защитить её дочь. Лишь горечь потери и печаль. Из-за той далёкой встречи. От того мимолётного романа, благодаря чему зародилась новая жизнь. И скорбь от того, что пустила ребёнка по стопам отца. Да, она винила его. Но при этом не произнесла ни слова. И самое ужасное, что ему было плевать. Слишком много он терял. Ещё одна смерть едва родного человека ничего не затронула в его душе.
Азод тряхнул головой, отгоняя воспоминания. Копанием в себе можно заняться позже. Когда разберётся с этим «заданием». Он вернулся в комнату, подошёл к окну и раздвинул шторы. Пара движений, и в комнату заструился поток свежего воздуха. А благодаря распахнутому окну на кухне по квартире загулял бодрящий сквозняк. Пропитанный выхлопными газами и шумом улицы воздух вступил в борьбу с кислым запахом и застоявшимся воздухом. Смрад улицы оказался гораздо приятнее. Азод физически ощущал, как из комнаты выдувает тяжесть.
Поморщившись, он подошёл к двери в ванную. Глубоко вздохнул, задержал дыхание и распахнул дверь. И быстро отступил, надеясь, что вырвавшийся смрад не впитает одежда.
Азод вернулся в комнату к дышащему комку белья на полу. Свет из окна позволял разглядеть очертания закутанного в одеяло тела. Он опустился на корточки перед свёртком, и начал разворачивать. На очередном лоскуте почувствовалось лёгкое сопротивление. Азод потянул сильнее и услышал лёгкий стон. Спустя мгновение, он увидел, как засохшая в блевотине материя отрывается от лица парня.
Азод с презрением коснулся плеча лежащего и чуть потряс. Никакой реакции, кроме всхрапа. Он осторожно потянул за одеяло, собираясь просто вытряхнуть парня, но пришлось отшатнуться. В нос ударила очередная волна кислятины. Не вина, явно пролитого в квартире, ни аромат пустых бутылок, от которых невозможен такой эффект.
Он медленно встал и чуть пнул лежащего. Никакой реакции. Азод поморщился. Он поставил ногу на бок парня и начал трясти. Через пару минут в ответ послышалось невнятное бурчание.
Сколько же Максим вылакал, чтобы добиться такого состояния? Нужно постараться, чтобы усиленный Марлен организм провалился в беспамятство от алкоголя. Не все яды могут оказать достойное влияние на прошедших через танкеры невероятной машины, а тут… Складывалось ощущение, что парень насильно вливал в себя литры разнообразного пойла.
Азод продолжал трясти закутанное тело. И наконец, его упорство вознаградилось. Парень зашевелился, в очередной раз исторг что-то невнятное, полное недоумения. Голова лежащего дернулась, глаза с трудом открылись. Взгляд медленно сфокусировался на потревожившем сон.
Из кучи тряпья медленно появились руки. Максим вяло стянул с себя одеяло, не обращая внимания на сопротивление присохшей к груди материи. Он медленно обвёл взглядом комнату и вновь посмотрел на Азода.
Старый оперативник в очередной раз поморщился, когда Максим продолжил высвобождаться. До какой степени он опустился? Судя по всему, парень блевал под себя. Почти весь ком одеревенел и присох к телу. Лишь чудо, что он не захлебнулся во сне. Наконец Максим достаточно высвободился, не вставая, прислонился спиной к кровати и поднял взгляд на Азода:
— М?
— Что?
— Накх… — парень разразился тяжёлым кашлем. На секунду замолчал, из горла раздалось бульканье, и из угла рта медленно вытекла тонкая струя. – Агх…
Глаза Азода сузились. Ему надоело ждать. Видеть парня в таком состоянии. Внутри просыпалась злость. На Максима, сотворившего такое с собой. На Зикимо, который не сделал ничего, чтобы привести парня в чувство. На охранников, не уследивших за подопечным.
Второй раз за день он открутил крышку. Направляемая его мыслью вода заскользила к Максиму. В очередной раз растеклась полотном и мягко обхватила грязного человека. Рывок — и кучу тряпья с Максимом подняло в воздух. Удивленное мычание сменилось гневным вскриком, когда парень в окружении постельного белья рухнул в ванную.
Пока Максим пытался выбраться из одеяла и простыни, Азод включил душ и открыл холодную воду. Секундную тишину разрезал возглас, полный возмущения. Появилась выпроставшаяся из белья голова. Но новый крик захлебнулся в направленной струе воды. Максим схватился рукой за край ванны, попытался выбраться. И тут же рухнул обратно. Управляющий родной стихией Азод зафиксировал руки и ноги парня, не оставляя шанса на побег.
Максим сопротивлялся, пытался отвернуться. Как-нибудь натянуть на голову одеяло. Ради призрачной защиты от холодных струй. Азод наклонился, вытащил размокшее бельё и отбросил в угол. Через несколько минут парень затих, понимая, что сопротивление бесполезно. Азод выключил воду и посмотрел в глаза парню. Максим тут же решил начать диалог:
— Какого хрена?!
Азод вздохнул. В глазах парня оставался пьяный блеск. Он вновь открыл поток воды. Очередной зарождающийся крик захлебнулся. Максим опять попытался вырваться. Извивался всем телом, выплёскивая воду на пол.
Потребовалось двадцать минут, чтобы парень успокоился. Он молча лежал под душем. Лишь быстрый стук зубами да шелест воды раздавались в ванне. Азод перекрыл воду и внимательно посмотрел на парня. Удовлетворившись осмотром, он спросил:
— Пришёл в себя?
Максим кивнул и разжал посиневшие губы:
— Да.
— Тогда вылезай.
Азод посторонился, давая парню место, чтобы выбраться. Максима трясло, зубы отбивали быструю чечётку. Ничуть не стесняясь оперативника, он принялся быстро стягивать мокрую одежду. Оставшись нагим, вновь забрался в ванну и повернул ручки крана, настраивая воду погорячей.
— Хватит уже, — сказал через пять минут Азод.
Максим кивнул и перекрыл воду. Он немного постоял, давая каплям воды стечь с тела. Ступив мокрыми ногами на пол, он поспешил в комнату. Первым делом закрыв окно, он подошёл к шкафу. Покопавшись в белье, оделся в сухое, не обращая внимания на то, что ещё не обсох. Облачившись, посмотрел на застывшего в дверях комнаты Азода и спросил:
— Кофе?
Оперативник хмыкнул:
— А у тебя есть?
— Я как-то покупал.
— Тогда давай.
Они прошли на кухню. Максим набрал в электрический чайник воды и, поставив на стол, включил. Пока вода грелась, он достал из ящика пакет и начал собирать пустые бутылки.
Азод видел, как парень напрягся. Ждал от него осуждающей проповеди. Речи, полной нотаций и укора. Только старый оперативник, лишь выглядевший молодо, не собирался устраивать словесную порку. Не ему изображать праведника.
На кульминации бурления закипевшей воды раздался извещающий тихий звон. Не дождавшись порции, нравоучений Максим слегка расслабился. Открыв верхнюю полку, он поискал чашки и поморщился, когда не нашел. Виновато вдохнул и достал два стакана. Азод хмыкнул. Парень развёл руки:
— Как-то так.
— Ложки хоть есть?
— Столовые.
— Понятно.
Максим быстро открывал и закрывал ящики стола. Наконец он облегчённо выдохнул и достал банку кофе. Открыл крышку и осторожно насыпал темный порошок в стакан. Посмотрел на Азода:
— Ещё?
— Хватит.
Парень насыпал порцию себе, закрыл банку и отставил в сторону. Налил в стаканы кипяток и, обжигая пальцы, быстро переставил на стол. Открыл холодильник, окинул взглядом пустоту и поморщился.
— Я не голодный, — сказал Азод и присел за стол.
— Хорошо, — Максим тоже сел и осторожно дотронулся до горячего стакана, тут же одёрнув пальцы. – Скоро остынет.
— Ну, тогда время есть.
— Для чего? – парень вновь напрягся.
— Чтобы объяснить.
— Что?
— Происходящее здесь.
Максим молча опустил взгляд на исходящий паром стакан с тёмной жидкостью.
— Понятно, — Азод едва кивнул. Он указал на мусорный пакет, полный бутылок. – Постоянно?
Проследив за его рукой, Максим опять уставился на стакан и кивнул.
— Зачем?
— Так проще.
— Что?
Помявшись несколько секунд, будто собираясь с силами, парень ответил:
— Засыпать.
— Кошмары?
Кивок.
— Бывает. К мозгоправам сходить не хочешь?
— Ко мне приходили. Думаешь, стоит самому наведаться?
— Вряд ли, — поморщился Азод и кивнул на пакет. – Но это тоже не вариант.
— Мне помогает.
— Пока что да. А когда эффект ослабнет, пересядешь на наркоту?
— Нет.
— Допустим. Но тогда ты просто сопьёшься к ебеням и тихо захлебнёшься. В лучшем случае.
— А в худшем?
— Что-нибудь сделаешь. И на тебя начнут охоту. Мы.
Максим усмехнулся:
— То есть пенсия по состоянию здоровья мне не светит?
— Она никому не светит. Ни такая, ни любая другая.
— В смысле?
— Ещё никто из оперативников не ушёл на покой. Живым.
— Почему?
Азод пожал плечами:
— Мы постоянно в работе. В какой-то момент накатывает усталость. И на этом нас ловят. А некоторые и специально могут подставиться.
— Понимаю, — кивнул Максим.
— Странно подобное слышать от тебя.
На губы парня наползла печальная улыбка:
— Знаешь, что я вижу каждый раз, закрывая глаза?
— Людей, которых ты убил? Или кажется, что убил?
— Нет! Да, — он тряхнул головой. – Наверное… В Питере, когда я дрался с этим… существом, мы постоянно соприкасались. И я очень надеюсь, что все убитые, что появляются в голове, это его рук дело. А если ошибаюсь, то, может, зря меня выпустили? Может, лучше было оставить в камере…
Спустя несколько минут напряжённой тишины, Азод покачал головой:
— Ты представляешь, насколько вы с Дмитрием необычно к нам попали?
— Ещё бы, — усмехнулся Максим, не понимая к чему эта фраза. – У меня в квартире оказался Создатель.
— Это да, но это не самое интересное.
— А что же тогда?
— Вы попали чистыми.
— В смысле?
Азод сделал глоток кофе и поморщился:
— Что-то я отвык от растворимой бурды.
— Не хочешь отвечать?
— Ты никогда не задумывался, как именно мы выходим на людей со способностями?
— Как-то не было времени рассуждать на эту тему.
— Зря.
— Ну, так просвети.
— Ты не один, кто старался не показывать свои возможности. Согласись, показывать, что ты необычен, так себе затея. И как мне кажется, очень многие так и остаются неузнанными.
— Разве вы не следите за нами?
— Каким образом? Или ты думаешь, нам приходят сообщения из роддомов? – он покачал головой. – Дети жестоки. И любой малыш быстро понимает, что не стоит выделяться среди остальных.
— И как тогда?
— Малое количество светится, как ты. Тоже в неподходящий момент решают помочь. Что ими движет, благородство или расчёт, не важно. Просто так случается. Но редко. Из общего числа — процентов пять.
Азод сделал очередной глоток, вновь поморщился и отставил кружку.
— Ещё десять мы действительно определяем.
— Как?
— Слухи, непонятные вещи, происходящие где-нибудь или с кем-нибудь. Выделяют сотрудника, чтобы съездил и проверил. Чаще всего это ерунда, но бывают и исключения.
— Вот так просто?
— Не назвал бы это простым. Не всегда удаётся договориться и приходится наблюдать, чтобы подопечный не натворил бед. А иногда он и рад бы уехать, но не отпускают местные.
— И что тогда?
— Зависит от обстоятельств. Иногда приходится и силой вытаскивать претендента.
— Даже так? – Максим удивлённо посмотрел на оперативника. – Ладно, какие ещё варианты?
— Только один, — Азод грустно улыбнулся. – Восемьдесят пять процентов попадают к нам одинаковым путём. Делают что-нибудь такое, что приходится выезжать оперативникам или силовикам. А иногда и объединять усилия.
— Не понял, — нахмурился парень.
— Помнишь нашу первую встречу?
— Да.
— А парня, которого ты старался помочь остановить?
— Да.
— Как ты думаешь, почему я сначала с ним говорил?
Максим ненадолго задумался, и сказал:
— Наверное, собирался уговорить сдаться. Чтобы избежать жертв и всё такое.
— Не совсем. Я выяснял, как именно произошло событие, из-за которого он пустился в бега.
— А что там всё-таки произошло?
— Да ничего особенного. Там, где он жил, знали о его способностях. Мальчик старался быть полезным, заслужить похвалу или нормальное отношение. А его помощь воспринимали как должное и не меняли отношения. Его считали забавным животным, готовым на всё. Унижения, насмешки, тычки палками и брошенные камни… В итоге его просто достали все вокруг, и он не придумал ничего лучше, чем устроить обвал в шахте, когда там находилось большинство обидчиков.
— Так, понятно. И что именно ты собирался узнать?
— Действительно ли они заслужили? И как сильно его это сломало.
— Опять не понял.
— Как бы тебе объяснить… Иногда такие вещи происходят случайно…
— Массовые убийства?
— Да. Иногда это необходимость, чтобы защититься.
— От чего?
— Некоторые раскрываются, и людям это не нравится. Помнишь, я рассказывал про инквизицию?
Парень кивнул, и Азод продолжил:
— Костры для ведьм и сейчас иногда вспыхивают. И направлены они не против тех, кто этого заслуживает. И порой таким, как мы, нужна обычная месть.
— Обычная?
— Именно. И после этого человек готов к наказанию. Хочет его. Полностью и бесповоротно отдаёт себя в руки Отдела. И если после проверки становится понятно, что это была разовая акция, некая слабость, что такого не повторится и человек раскаивается, то он попадает к нам.
— Понятно, — Максим немного помолчал, и посмотрел на Азода. – А как ты попал в Отдел?
Оперативник усмехнулся. Зикимо догадывался, что такой вопрос прозвучит. И рассчитывал на ответ. На некую… зарождающуюся привязанность старика к парню. Размышляя над догадкой, Азод тихо сказал:
— Такое не принято спрашивать.
— Извини.
— Ничего.
Максим наконец сделал глоток из стакана. Поморщившись, он сплюнул горькую жидкость обратно и, отодвинув подальше, виновато посмотрел на притихшего собеседника.
— Когда-то давно, лет сорок назад, в Грузии была одна деревушка, — внезапно заговорил Азод. – Всего двадцать домов. Больших. В каждом жило по десятку человек. Иногда по дюжине. У всех своё хозяйство, овцы, коровы. Виноградники. А какие были сады…
Максим замер, стараясь не дышать, чтобы не прервать собеседника. Судя по пустому взгляду, устремлённому в стену, тот находился в глубине своей памяти.
— И жила там одна семья. Восемь человек: дед, две бабки, муж с женой и трое сыновей. И как-то так получилось, что все мужчины в роду обладали одной и той же способностью. Они управляли водой. Поэтому на полях был всегда урожай, колодцы не пересыхали, родники били чистой водой. А потом случилось несчастье.
Под удивлённый взгляд Максима Азод достал из внутреннего кармана старую на вид трубку и маленький кожаный мешочек. Он развязал кисет с табаком и принялся набивать потёртую многочисленными ладонями деревяшку. Стукнул чашкой по столу, заглянул в набитую тёмными листьями камеру и, удовлетворённо кивнув, убрал мешочек обратно. Пошарив в кармане, достал коробок спичек. Встал, открыл окно, уверенным движением высек огонь и закурил. Выпустив струю густого дыма на улицу, он продолжил:
— В реке, что бежала рядом, нашли тело. Девушки. Всего пятнадцать лет. Утонула. Когда тело притащили в деревню, кто-то вспомнил, что один паренёк, в совсем юном возрасте, сильно расстроился, когда её пообещали другому. Он рвал и метал. Кричал, что убьёт и её, и себя. И всем было наплевать, что сказано это было мальчишкой, которому едва стукнуло четырнадцать лет. Он видел лишь свой крошечный мир и знать не знал, что такое любовь. Младший в семье, где умели своей воле подчинять воду. Поэтому все и подумали, что он не выдержал и…
Глубокая затяжка, струя дыма изо рта.
— Только мальчик не мог это сделать. В тот печальный момент он находился в чужой деревне, у родственников, и помогал с посевами. А ночью в его дом ворвались люди и убили всех, кто там находился. С трудом конечно, но… никто этого не ждал. А через три дня мальчик вернулся в свою деревню.
Азод покачал головой.
— Он решил срезать. Пошёл не по главной дороге, а окружной тропой, выходящей прямо к дому. Когда он увидел пепелище, то не бросился рыскать в остове, а затаился в кустах рядом. Это его и спасло. Позволило узнать, что произошло в его отсутствие. Жители обсуждали случившееся. С гордостью. С радостью, что избавились от выродков. Которых до этого называли благодетелями. И проходя мимо остатков дома, зло плевали, проклиная его семью.
Он сделал ещё одну затяжку и прямо на подоконник выбил трубку. Смахнув в окно тлеющий табак, Азод дунул в трубку и убрал в карман.
— А когда опустилась ночь, мальчик начал мстить. Сто пятьдесят три человека. Все они умерли в одну ночь. Старики, взрослые, дети. Он не делал различий. А когда закончил и наступило утро, пошёл в ближайший город и сдался милиции. Там к нему приехал человек и предложил учёбу в специальном месте, где много таких же, как он. А после он поступил на службу.
Спустя несколько минут тишины Максима неуверенно сказал:
— Азод, я…
— Знаешь, как избавиться от кошмаров? – перебил оперативник.
— Как?
— Никак.
Максим, не зная как себя вести, сказал первое, что пришло в голову:
— Не знал, что ты куришь.
— Это так, – Азод грустно усмехнулся и покачал головой. – Балуюсь.
— Понятно.
Они посидели в тишине ещё несколько минут, думая каждый о своём. Оперативник, нырнувший в омут памяти, старался вернуться в настоящее. И не понимал, с чего пошёл на поводу Зикимо и так разоткровенничался с парнем. Хотя и знал, что на это и был расчет. Другие не поймут его отношения к Максиму. Они считают, что его как минимум нужно сторониться. Но владея о парне всей доступной информацией, Азод всё равно не считал его опасным.
С тех пор как Максим оказался в Отделе, он словно раскрылся. Да, иногда казался зажатым, но теперь понятно, что именно он скрывал и почему. Свои настоящие способности. А теперь его просто жалко. Благодаря Обу и заинтересованности Зикимо он стал красной тряпкой для всех. Оперативники понимали, что их могут заменить. А силовики в очередной раз убедились, что любой из допов может выйти на свободу, если окажется слишком полезен.
— Так зачем ты здесь? – наконец спросил Максим.
— У тебя задание.
Парень удивлённо посмотрел на спину Азода:
— У меня? Так быстро?
— Почему нет? – он пожал плечами. – Претензий к тебе никаких. По крайней мере, видимых. Так что, вперёд и с песней.
— А если не хочу?
— Есть такое слово – надо.
Максим хмыкнул.
— Зря, — Азод повернулся лицом. – Как бы ты не относился к службе, это надо и тебе. Либо ты охотишься не себе подобных, либо… становишься жертвой.
— Есть третий вариант.
— Какой?
— Выйти из тени.
— Попробуй. Заодно узнаем, сколько протянет доп в открытую и не посчитает ли он себя богом.
— Ладно, — Максим покачал головой. – Где и что случилось?
— Радуйся, отправишься домой.
— В смысле?
— В Москву. Произошло несколько убийств, нужно расследовать.
— Предположения?
— Честно? – Азод дождался кивка. – Скорее всего, не наш профиль. Обычный маньяк или мститель.
— С чего решил?
— Предполагаю. Все жертвы убиты ножом. Да и жертвы так себе, не скажу, что есть из-за кого переживать.
— Отморозки?
— Ещё какие.
— Что-нибудь ещё?
Азод покачал головой:
— Тебе на месте добавят.
— Я один буду? – удивился Максим.
— Да.
— И Зикимо не боится?
— Видимо, нет.
— А тебя куда отправляют?
— Информация не подлежит разглашению.
— И тебя это остановит?
Оперативник тяжело вздохнул:
— В Африку.
— Ни хрена себе, — присвистнул Максим. – Зачем?
— Нужно захватить одну личность. Подробности пока раскрывать не буду. Да и сам мало знаю.
— И чтобы не сглазить?
— Вроде того.
— Ладно, — парень встал. – Мне нужно вернуться?
— Зачем?
— Ну, удостоверение, оружие, билеты…
— Нет, — Азод покачал головой и начал доставать из пиджака названные вещи. В конце он положил ещё два предмета, которые удивили парня.
Максим кивнул на дневник и ожерелье трофеев. Последнее он потерял во время трансформации. Разросшаяся шея просто разорвала хлипкую нить. Он уже боялся, что придётся как-то восстанавливать утерянное. Хотя бы частично. Только не знал, как. Просить сослуживцев точно не лучшая идея.
— Откуда?
— Спишу на твоё недосостояние, — покачал головой Азод.
— Эм… подобрали в лёжке оборотня?
— Молодец. Конфетки, правда, не будет.
— И хрен с ней.
Парень аккуратно расстегнул маленький замок на ожерелье. Пристроив его на шею, Максим тут же опробовал, потянувшись к знакомому трофею. Мгновение — и в голову потекли чужие, но такие привычнее воспоминания. Он выдохнул, удивляясь, что не заметил, как задержал дыхание. Азод усмехнулся:
— Работает?
— Да.
— Ещё кое-что, — на столе звякнула связка ключей.
— Местная квартира?
— Вроде того. Твою восстановили.
Несколько долгих секунд Максим смотрел на ключи. Кивнул и убрал в карман.
— Хорошо, — Азод развернулся и пошёл к выходу из кухни. Уже в дверях он посмотрел на уставившегося на дневник парня. – Хочешь правду?
Парень удивлённо посмотрел на оперативника и кивнул. Азод поморщился:
— Привыкай к этому состоянию. Дальше — только хуже.
